26 сентября 2013 года в медиа-центре РИА Новости состоялась конференция «Поколение NEXT», организованная Российской ассоциацией электронных коммуникаций (РАЭК).

Особое оживление вызвала работа секции «Монетизация детской аудитории в интернете». Аудитория разбилась на два противоположных лагеря: с одной стороны выдвигались обвинения по ст. 28 Гражданского кодекса (дети не имеют право совершать покупки, кроме бытовых) и ст. 6 Закона о рекламе (побуждение несовершеннолетних к покупке). Другая сторона (предприниматели) весьма агрессивно защищалась (магазины игрушек — тоже нарушение?). Герман Клименко считает, что именно в силу проявившегося даже на этой конференции социального напряжения бизнес в сети на детях пока неактуален. Хотя большинство присутствующих (и я в том числе) были согласны с тем, что в ситуации выхода государства из многих социальных сфер без их частичной коммерциализации они просто исчезнут.

На мой взгляд, трудно спорить с утверждением, что образование и другие социальные структуры никогда не были бесплатными, в том числе и в советское время. Это вопрос перераспределения ресурсов (в том числе и финансовых). Тогда они шли через изъятие в бюджет. Сейчас — по идее — должны оплачиваться напрямую. Будут ли при этом потери и издержки? Безусловно. Например, в художественно-эстетическом воспитании не будет массовости (начнется сегрегация). Возникнут тематические и содержательные дисбалансы (в отсутствии централизованной координации).

Но в наших интересах не пустить все на самотек — точнее, не отдать на откуп современным флибустьерам, а попытаться а) организовать саморегулирование и общественно-педагогический контроль и б) создавать свои бизнесы в этой среде. Последнее реально для очень небольшого процента людей сферы образования и культуры. Но, наблюдая активность некоторых подвижников в сети, можно с уверенностью сказать, что, как минимум, пункт а) вполне выполним.

На мой взгляд, можно обозначить минимум два слоя, которые проясняют высокий градус обсуждения на конференции «Поколение NEXT» вопросов монетизации детских проектов.

Есть позиция, согласно которой невозможно заниматься обучением и воспитанием детей с коммерческими целями. Это два субстанционально разных вида деятельности, несовместимых в одном человеке (преподавателе). И эта позиция весьма фундирована – вынесение экономических механизмов «за скобки» системы образования показало свою чисто педагогическую эффективность в советской школе. Такой понимание присутствует не только в России: сегодня я получил от коллеги из Дании приглашение вступить в линкединовскую группу с говорящим (и для них актуальным) названием «Fostering entrepreneurial mentality in education» . Так что есть в педагогической среде значительное сопротивление проектам горе-стартаперов, изначально ориентированным на быстрое зарабатывание денег. На детях.

Второй слой – это уже регулирование процессов в рамках сугубо рыночной экономики. Если у коммерческих провайдеров образовательных услуг (именно так, а не «образовательных организаций» или «педагогических коллективов») появляется engagement, кто приходит в этот бизнес? Думаю, что в первых рядах – разработчики геймплеев и смм-щики. Соответственно, «вовлечение» совсем не плавно переходит в «манипулирование».

«В мире чистогана» на этот счет выработаны механизмы защиты на основе понимания прав человека и особой субъектности ребенка. Речь идет об ограничении возможностей манипулятивного воздействия на несовершеннолетних детей. В частности, это получает отражение и в процитированных мною российских нормах права, которые в основе своей были заимствованы из европейской практики. Кроме того, на конференции упоминались и запреты на манипулирование и таргетированную рекламу в отношении детей, например, в Швеции и Новой Зеландии.

В целом можно сказать, что рассматриваемая тема очень болезненна для обсуждения, причем не только у нас. Но, учитывая нашу траекторию за последние 20 лет – особенно у нас.